Magritte Rene (Рене Магритт)
Рене Магритт родом из провинциального бельгийского городка Лессин, провинции Эно. Отец будущего художника был торговцем тканей, мать – работала швеей. 14–летним подростком он стал свидетелем трагедии, случившейся с его матерью, которая разыгралась на берегу городской реки Самбр. Эти трагические события серьезно повлияли на мировосприятие будущего художника. Испытав глубокое потрясение, он замкнулся в себе и жил в постоянном поиске ответов на вопросы, которые возникали в его подсознании, а позже «говорил» о них сам с собой через свои картины.
Возможно, причиной, по которой Магритт заинтересовался живописью, стал художник, которого Рене случайно увидел за работой. В детстве на летних каникулах он гостил у бабушки в Суанье. Рядом было заброшенное кладбище со старинной церковью в романском стиле. Мальчик любил играть там с подругой в окружении надгробий и склепов XIII-XIV веков. В этом живописном месте они и наблюдали за художником: «Искусство живописи казалось мне тогда каким-то колдовством, а художник — человеком, наделенным волшебной силой».
В 18 лет Рене Магритт стал студентом Королевской академии изящных искусств в Брюсселе. Однако, прозанимавшись там около двух лет, юноша ушел из академии и устроился художником на фабрику бумажной продукции.
В 1916 году возник дадаизм. Художник познакомился с группой бельгийских дадаистов, среди которых были в основном поэты, и стал одним из первых сподвижников нового направления в искусстве.
В январе 1920 года Рене был 21 год. Прежде чем его забрали в армию, он успел устроить совместную с другом выставку. Офицеры ему благоволили, и в армии Магритт свободно продолжал заниматься живописью. В этот период на Рене сильно повлияли кубизм и футуризм. Проведя в армии год, художник повстречал в Брюсселе Жоржетту Берже. Они познакомились еще в 1913 году на ярмарке, когда жили в Шарлеруа, но тогда война разлучила их на несколько лет. В 1922 году Рене и Жоржетта поженились. У отца Магритта в этот период начались финансовое проблемы, и художник, чтобы прокормить себя и жену, устроился дизайнером на обойную фабрику.
В начале 20-х годов Магритт писал в стиле кубизма, при этом издавал дадаистский журнал и работал над книгой про абстракцию. Его страсть к сюрреализму началась с картины Джорджо де Кирико “Любовная песнь”. Он увидел ее в 1923 году и так описывал свои впечатления: «Торжествующая поэзия вытеснила шаблонные приемы традиционной живописи… Это было новое зрение, вооружившись которым, зритель видел отражение собственного одиночества и слышал безмолвие мира». Постепенно его манера живописи начала меняться, и в «Ноктюрне» 1925 года появились черты, которые позже стали его визитной карточкой.
«Итак, году в двадцать пятом я решил писать предметы, тщательно выписывая все детали. Тем самым я лишь отказывался от живописной манеры, которая помогала мне решать проблему изображения сути предметов». Предметы на картинах стали выглядеть более «объективно и отстраненно», как выражался сам художник. К 1926 году его работы были минималистичными, прямолинейными, обезличенными, как рисуют плакаты. Первая картина, которую уже сам Магритт считал сюрреалистической, называлась «Потерянный жокей».
Первая персональная выставка Магритта открылась, когда художнику было 28 лет, но она оказалась провальной. В 1927 году Рене и Жоржетта переехали в Париж. Столица Франции тогда была местом притяжения художников, в том числе и сюрреалистов. К этому времени Магритт уже мог жить на деньги, заработанные творчеством. В этот период Рене начал изображать различные предметы и намеренно неверно подписывать их: сумку — небом, лист — столом. Самой знаменитой картиной подобного рода стало «Предательские образы» — изображение курительной трубки, подписанной словами «это не трубка».
В том же 1927 году Магритт стал использовать новый прием: он изображал предметы, которые постепенно превращались во что-то другое. Поэту и философу Полю Нуже он писал: «Я обнаружил в вещах новый потенциал — их способность постепенно становиться чем-то иным, перетекание предмета в предмет, отличный от себя». Как пример — картина «Открытие», в которой обнаженная женщина превращается в деревянную скульптуру. Метаморфозы всегда будут фигурировать в картинах художника. В 1928 году Магритт нашел и некоторые другие свои образы: люди с замотанными тканью головами или лица, скрытые за различными предметами.
В парижском сообществе сюрреалистов Магритта не принимали и всячески игнорировали его существование. Все изменилось, когда Магритт познакомился с Дали. Знаменитый художник написал в газету статью про картину «Вероломство образов». После этого Рене удалось наладить отношения с сюрреалистами, но их сотрудничество продлилось недолго.
На картины в 30-е годы почти не оставалось времени. Магритт писал мало, но те работы, которые все же появлялись, были емкими, лаконичными и сложными в смысловом плане. Цель его изысканий, как он сам объяснял, была в том, чтобы найти свойство, связанное с объектом, которое кажется странным, когда эта связь вскрывается. Например, на картине «Избирательные сходства» изображено яйцо в птичьей клетке. Он называл это «решать теоремы». Тридцатые годы были тяжелыми для Магриттов, но именно в этот период Рене достиг пика своей творческой мысли.
В 1939 году началась Вторая мировая война, а в 1943 году стиль картин Магритта резко поменялся. Желая подбодрить людей, Рене стал писать как импрессионисты, в особенности в стиле Ренуара. Это яркие и легкие работы, которые не вызывают ни тревоги, ни печали, не заставляют мучительно размышлять над заложенными в них смыслами. Они противоположны по эмоциональному восприятию картинам Магритта других лет. Сюрреалисты не поняли резкую перемену в творчестве коллеги. Уже после войны Бретон исключил Рене из сообщества, хотя тот стал возвращаться к своим привычным образам.
Большую часть денег Магритт зарабатывал рекламой и дизайном. Чтобы избежать ненавистной работы, Рене стал тиражировать свои самые успешные работы на продажу.
Популярность пришла к Магритту только в конце 50-х годов, когда ему было почти 60 лет. Внезапный интерес к художнику связывают с появлением поп-арта. Его картины стали выставляться не только в Бельгии, Франции и Великобритании, но и в других странах. Магритт побывал в США и Италии. С того периода образы художника стали часто использоваться в массовой культуре. В последний год жизни Магритт создал серию скульптур из бронзы, не менее сюрреалистичных, чем его картины.
Облака, трубы, котелки и зеленые яблоки: они остаются одними из самых узнаваемых иконических символов Рене Магритта. В работах художника привычные вещи кажутся странными. Помещая в незнакомые сцены или мрачные обстоятельства, Магритт намеренно искажает привычное восприятие предметов, «заставляя их громко кричать». С помощью своих графических и лингвистических головоломок мастер сделал знакомое тревожным и будоражащим сознание, зритель начинается задаваться вопросами о сути вещей и о новом видении реальности.
Магритт начал свою карьеру как график и квазиабстрактный художник, но его творческий подход претерпел трансформацию в 1926 году, когда он начал заново изобретать себя как фигуративного художника. Ключевым полотном в этом проекте был «Угрожающий убийца», самая большая и густонаселенная картина на сегодняшний день. Завершенная в 1927 году и включенная в первую персональную выставку художника в Galerie Le Centaure в Брюсселе, эта работа помогла Магритту начать карьеру художника-сюрреалиста, чей интерес к разрыву связей между поверхностью и сущностью останется неизменным.
Магритт всегда придерживался образного стиля, который, по его словам, «бросал вызов реальному миру» посредством натуралистического и очень подробного изображения обычных предметов и субъектов. Знаковым событием времен Магритта в Париже были его словесные рисунки, в которых он стремился исследовать отношения между текстом и изображением, часто разрушая старые связи между ними. Одна из таких работ, «Дворец занавесов», представляет зрителям два изображения неба: слева – осколок атмосферного синего цвета; справа – соответствующее существительное ciel (по-французски небо), написанное аккуратным твердым почерком художника. Таким образом, Магритт разделил единое понятие на два, разграничив визуальные и вербальные знаки на отдельные, автономные панели. Изображение и язык прерывают друг друга, бросая вызов художественным условностям репрезентации и побуждая зрителей задаться вопросом, что из них более «реально», а что нет. В «Фальшивом зеркале» Магритт поставил аналогичную задачу о наблюдении. Здесь огромный глаз заполняет холст, его радужная оболочка – это голубое небо, усеянное облаками, его зрачок – угольно-черная точка. Глаз смотрит на зрителя, в то время как зритель смотрит как в глаз, так и сквозь него, как через окно, становясь одновременно наблюдателем и наблюдаемым.
Магритт переосмыслил живопись как важный инструмент, который может бросить вызов восприятию и привлечь внимание зрителя. Это был метод отделения объектов от их имен, показывающий, что язык – это уловка, полная ловушек и неопределенностей.
